Виктор Васильевич Талалихин родился в селе Тепловка Саратовской губернии в крестьянской семье. Окончив семь классов, после школы юноша отправился учиться в фабрично-заводское училище, а затем работал на мясокомбинате. Увлечение полётами было присуще всей семье Талалихина — его родные братья уже служили в авиации, когда Виктор только начал делать первые шаги к своему увлечению. Сначала были занятия в аэроклубе. Его преподаватель ценил юношу, хотя и отмечал, что молодость и горячность берёт над молодым человеком верх, а для улучшения полётных качеств пилота необходима холодность и рассудочность. В 1938 году Талалихин окончил Борисоглебскую военную авиационную школу лётчиков в звании младшего лейтенанта. В 1939 году началась советско-финляндская война, в которой Талалихин проявил себя прекрасным лётчиком. Так, в эскадрилье капитана Королёва на долю Виктора выпало 47 вылетов.
После финской войны Талалихин не оставил службу, а весной 1941 года, получив должность командира звена, вступил в 177-й ИАП (истребительный авиационный полк). Уже с 22 июля лётчики ИАП участвовали в отражении нападения немцев на столицу. На остаток месяца на счету боевых вылетов полка значилось 44 ночных вылета и 93 дневных. В этих вылетах также участвовал Талалихин. Первым сбитым немецким бомбардировщиком Талалихина стал «Юнкерс» в ночь на шестое августа. Однако позже в жизни Виктора случился тот самый таран, сделавший лётчика известным на весь мир.
В ночь на седьмое августа 1941 года во время патрулирования южнее Подольска Талалихин начал перехват немецкого бомбардировщика «Хейнкеля −111». Расстреляв патроны, советский лётчик видел, что сбить вражеский самолёт не удалось, тогда и было принято решение пойти на таран. От удара собственный самолёт Талалихина перевернулся, и лётчик был вынужден бросить управление и прыгать с парашютом. Виктору удалось удачно приземлиться, тогда, как вражеский бомбардировщик был уничтожен.
Вот как описывал свой первый (да и первый в СССР) ночной таран сам Талалихин:
«Немецкий самолёт был замечен на высоте 4500 метров в районе деревни Н. Мне приказали перехватить врага, и я немедленно вылетел наперерез ему. Вскоре я увидел слева от себя вражескую машину. Запас скорости у меня был очень большой, и я свободно настиг фашистского стервятника. Приходилось даже убавлять газ, чтобы не обогнать немца, хотя он, как говорят у нас, «летел на всю железку». Потом я зашёл неприятелю в хвост и первой же пулемётной очередью повредил правый мотор. Бомбардировщик развернулся и бросился наутёк от Москвы. Преследуя уходящий самолёт, я расстреливал его из пулемёта. Но, видно, «беглец» был из опытных. Он упорно увёртывался от огня и шёл вперёд, хотя и со снижением. К этому времени у меня кончились боеприпасы. Принимаю решение: таранить. Стараюсь подойти к немцу поближе и винтом отрубить ему хвост. Когда до врага осталось метров 10–15, из хвостовой точки неприятельского самолёта засверкала пулемётная очередь. Пули пролетели с правой стороны кабины, обожгли руку. Тогда я со злостью сказал себе: «Вас четверо, я один. Посчитаемся». Дал газ и врезался в фашистский самолёт. От удара мой самолёт перевернулся на спину. Надо прыгать. Высота 2500 метров. Выбираюсь из кабины с парашютом, делаю затяжку на 800–900 метров. Ясно слышу гул своего самолёта, пролетающего мимо меня. Когда парашют раскрылся, я увидел горящий бомбардировщик противника, устремившийся к земле. Приземлился я удачно, и первое, что захотелось узнать, — который сейчас час. Всматриваюсь в циферблат своих часов. Оказывается, при ударе они остановились. Стрелки показывают 23 часа 28 минут. Деревня, возле которой я опустился, находится в 35 километрах от Москвы. Колхозники по-братски встретили меня: быстро перевязали руку, переодели, напоили молоком и помогли добраться до ближайшей воинской части. После небольшого отдыха поехали к месту падения немецкого бомбардировщика. Среди обломков машины лежали четыре трупа. На шее одного лётчика — вероятно, стрелка — видна рана: пуля прошла навылет. Командиром экипажа оказался офицер, награждённый «Железным крестом» за польскую кампанию 1939 года и особым отличительным знаком за Нарвик. Мы нашли в кабине самолёта план Москвы, личные документы экипажа, оружие, взятое на случай обороны при вынужденной посадке — «парабеллумы», «браунинги», ножи. Немцам не удалось сбросить свой смертоносный груз на Москву. На месте падения самолёта «Хейнкель-111» мы обнаружили много зажигательных бомб...».
На следующий день после совершения тарана по радио было объявлено всей стране о боевом подвиге Талалихина. А уже девятого августа в газетах был напечатан портрет героя и указ президиума Верховного Совета СССР о присвоении лётчику звания Героя Советского Союза. Двадцати двух летнему юноше вручили медаль «Золотая звезда» и Орден Ленина.
После прославленного подвига Талалихин совершил ещё ни одно боевое действие. Не только отличаясь храбростью и решимостью в бою, он с успехом выполнял и свои обязанности командира эскадрильи. Виктор Васильевич требовательно относился к своим подопечным, следил за дисциплиной и преследовал малейшую дезорганизацию. Смерть настигла храброго героя в октябре 1941 года во время боевого вылета. Под Подольском шесть истребителей прикрывали советскую армию недалеко от деревни Каменки. Вступив бой с одним из «Мессеров» Ме-109, Талалихин сбил вражеский самолёт, однако и сам получил ранение в голову. Не сумев оправиться от полученной раны, Виктор Талалихин погиб вместе со своим самолётом. Похоронили героя на Новодьевичьем кладбище в Москве. Его имя носят улицы не только в России (в Москве, Борисоглебске, Краснодаре, Новгороде, Оренбурге, Омске и многих других), но и в Украине (в Виннице, Днепре, Мариуполе, Запорожье) и в Белоруссии (в Гомеле). Помимо названия школ и других учреждений имя Талалихина носят один из кораблей Морского Флота России и даже город Домодедовского района недалеко от места падения самолёта. Памятники в честь подвига Талалихина установлены в Подольске, Москве и Саратове.
