5 февраля 2022 года исполняется 79 лет со дня освобождения Щербиновского района от немецко-фашистской оккупации. Память о событиях того страшного времени доносят до нас воспоминания щербиновцев, на чью долю выпала жизнь на оккупированной территории:
Из воспоминаний Владимира Николаевича Храпкова: «Помню оккупацию 1942-43 гг. Тогда мне было около пяти лет. До сих пор помню чувство страха, голода и плач сестренки. Питались в основном картофельными очистками, объедками, выброшенными немцами. Бабушка и мама должны были стирать им, убирать комнаты. Иногда фашисты давали нам кусочки хлеба, посыпанные сахаром. Вкус того хлеба я не забуду никогда».
Из воспоминаний Любови Филипповны Калмыковой: «Я коренная жительница станицы Старощербиновской. Папа ушел на фронт в 41-м. Мне было 5 лет. Помню, как фашистские войска двигались через нашу станицу. На конных повозках были установлены пулеметы. К тому времени население состояло из женщин, стариков и детей. Стреляли во всех без разбора. Мама с соседками вырыли землянку на берегу реки. Мы и еще четыре семьи прятались там. С нами был раненый партизан. Женщины спрятали его в углу под перинами и подушками. Однажды два немецких солдата подошли к краю ямы и спорили – спуститься или нет. Мы сидели и боялись дышать… Когда фашисты покинули станицу, мы пришли домой. А папа с войны не вернулся…».
Из воспоминаний Марии Васильевны Астаповой: «Перед войной наша семья приехала в станицу Новощербиновскую. Когда началась война, мы ушли работать в колхоз – жили в бригаде. Появились гитлеровцы. Немцев среди них было мало – в основном румыны. К нам часто приходили партизаны, мы кормили их и давали молоко. Потом фашисты забрали всех коров. Почти сразу начали истреблять евреев – выводили в поле и расстреливали. Когда фашистов выгнали, стали работать для фронта – и носки вязали, и варежки – отсылали туда. Было тяжело, голодно, но нам повезло – мы выжили».
Из статьи Л.Вариводы «Молодость не знала страха» (2005г.): «Детство у Николая Васильевича Прищепы было безрадостным…Едва окончив два класса, начал зарабатывать на жизнь, выполняя на конюшне поручения старших. А тут началась война. Она сделала Николая и других мальчишек и старше, и серьезнее. Шесть месяцев длилась оккупация немцами станицы Старощербиновской, но силы врага были подорваны, и он спешил на юг. После ухода немцев оставалось много снарядов, которые вывозили в плавни и взрывали. Николай с другом Анатолием Украинским добровольно согласились собирать и вывозить снаряды. Это было очень опасно, но молодость не знала страха. Кроме того, мальчишки возили продукты нашим солдатам. Однажды в дороге им повстречались станичники, которые везли раненого в обе ноги Сергея Гришко… Пришлось развернуть повозку и везти своих солдат домой. Путь был тяжелым и опасным. В воздухе еще стоял запах недавнего боя. Вдоль дороги лежали трупы немцев. Впервые мальчишки увидели войну так близко…»
Из воспоминаний И. Алексеева: «Всякая война несет только разрушения, людские потери, горе, страдания. Она рождает вдов и сирот. С началом войны мне казалось, что из станицы исчезло все взрослое мужское население. Осталось только двое – бородатый дедушка Любово¢й и дядя Сеня Кравцов. Ростом дядя Сеня был обижен, зато с соколиными глазами и как охотнику-профессионалу ему равных не было. В станице его знали еще как прирожденного гармониста, большого любителя выпить и самого богатого человека на малолетних детей – чуть меньше футбольной команды. Я дружил с самым старшим – Василием. Однажды к подворью Кравцовых подкатил груженный продуктами автомобиль. Четыре фашиста с автоматами зашли в дом, выгнали нас, играющих детей, на улицу и стали выпивать да закусывать. Дядю Сеню заставили играть на гармошке. О развитии дальнейших событий я узнал от матери и из рассказов женщин-соседок. Напившихся до чертиков немцев наши партизаны, прибывшие на легких повозках, повязали, забрали их оружие, перегрузили все содержимое машины, вывели из строя двигатель автомобиля и скрылись плавнях. Станица затаилась. Люди боялись выходить на улицы. Замеченных арестовывали и вели на допрос. По ночам и днем из плавней доносились автоматные очереди. Потом немцы подожгли камыши. На фоне наступающих сумерек языки огня, казалось, доставали до самого неба, а во дворах так было светло, хоть собирай иголки. Одним утром земля была покрыта «черным снегом», слоем пепла сгоревшего камыша. По станице гуляли разные слухи, один страшнее другого. Поскольку партизан-налетчиков не находили, каждый десятый щербиновец должен быть расстрелян. Потом говорили, что этого не случилось только потому, что наши войска освободили станицу…»
* из материалов собственной собирательной деятельности архивного отдела администрации муниципального образования Щербиновский район
